Со 2 марта по 8 мая 2022 года в Московском Музее Современного Искусства проходит ретроспективная выставка «Чужой», посвященная работам Олега Целкова, художника, которого не без причины называют первопроходцем советского неофициального искусства.
Олег Целков родился в 1934 году в Москве и умер в прошлом году в Париже. За эти 86 лет он стал героем Довлатова, познакомился с Бродским и прошел уникальный путь от отчисленного студента, подражателя фовистам и футуристам, до самостоятельного художника.
Целков сподвиг многих творцов своего поколения на разрыв с соцреализмом. Ровесники восхищались его работами, называя их невероятным прорывом для эпохи ограничений и политических запретов. В советские годы в церкви Николая в Томачах располагалось закрытое хранилище Третьяковской галереи. В заколоченном храме на сетках и настилах лежали ключевые работы Кандинского, Гончаровой, Татлина, Малевича. Встреча с тайной коллекцией произвела на художника колоссальное впечатление.
Это искусство – странное, необычное, с яркими бросающимися в глаза красками, вроде совершенно непохожее на жизнь – показалось на самом деле куда больше похожим на жизнь, чем то, чему учили меня.
Не желая делать выбор, в своих ранних работах Целков заимствовал живописные решения одновременно у русского авангарда, Матисса, Пикассо и Фалька. В 1950-х полотна Целкова демонстративно цитировали ушедшую эпоху. Это был сознательный уход от художественной программы времени.
Однако в чем именно состоял этот уход? Искусство сталинского периода пестрило рабочими и крестьянками, счастливыми лицами, колхозницами и школьниками. Будучи лишенным индивидуальности, оно побуждало неофициальных художников самостоятельно исследовать человеческую «самость», пытаться перенести на холст личность, а не толпу. Побуждало многих, но не Олега Целкова.
Завершив активное переосмысление исторического авангарда, Целков обратился к изучению толпы. Не политической, но антропологической. Отныне художника интересовал человек, для которого создавалось современное искусство. «Ретромодернизм». Согласно философии этого течения, новый человек своим рождением ознаменовал не только конец традиционного общества, но и закат классического искусства, приход на его место безликой абстракции. Целков создавал альтернативу советской пропаганде, доводя её до абсурда, и, отчасти, оказался продуктом того, с чем боролся.
Фигура автора в «обезличивающих» работах Целкова неотличима от анонимных персонажей. Примерив на себя «никакое» лицо, художник попал в собственный капкан.
К 1980-м годам стиль и философия Целкова завершают процесс формирования. В этот период художник создает цикл «обобщающих масок» – апогей образа толпы. Маска неотличима от других «рож», она представляет собой их точную копию – то же лицо, однако лишенное объема и превращенное в предмет гардероба. Финалом серии становятся композиции из множества масок, наслаивающихся друг на друга. Цикл знаменует полное исчезновение личности.
Несмотря на выраженный пессимизм, Целков не сомневался, что его искусство ярче и «живее» официального. Об этом свидетельствуют его картины «на черных» фонах, первые из которых художник создал ещё в 1957 году. Матадор, вступающий в противоборство с быком, купальщицы, отсылающие к полотнам Пикассо, искусный канатоходец. Гнутые формы, уверенность и динамика – в этих работах Целков изображал как самого себя, так и победу возрожденного искусства над политикой и погибающим окружающим миром.
Классик современного искусства или «чужой»? Абсолютно ясно, что Целков – парадоксальный художник. Борец с временем и его порождение. Личность и символ её тотального уничтожения. Противник политики и её обличитель. Индивидуальность и маска.
Сам художник не единожды задумывался о персонажах, которых создавал многие десятилетия, но так и не смог ответить: «Кто они? В каких глубинах моего сознания возникли, зародились они и заставили меня самого же вглядываться в них? Какие черты живших, живущих и будущих жителей Земли соединили они в своем облике?»
