Завершается 6-й еврейский кинофестиваль, где в понедельник был показан фильм о журналистском расследовании, вызвавший резонанс в израильском обществе. На фестивале у него есть шансы победить, поэтому постараемся детально рассмотреть его в нашей рецензии.
В 2010 г. редактор издания «Гаарец» поручает Шаю Фогельману взять интервью у слепой палестинской девушки Ясмин а-Жатия. Ее отец погиб в 2004 г., когда вел автобус и в него выстрелил Иешуа Элитцур, незадолго до этого принявший иудаизм и переехавший в Израиль из Германии. Постоянно меняя показания, он пытался убедить суд, что его действия были самообороной. Несмотря на тяжесть совершенного поступка, до вынесения приговора убийца был помещен под домашний арест, а не в тюрьму. После обвинительного вердикта он сбежал до заключения под стражу.
Журналиста заинтересовала эта история. Работа над картиной заняла более десяти лет и происходила в разных странах: автору пришлось не только посещать архивы и опрашивать свидетелей, но и следить за родственниками преступника, не желавшими сотрудничать с ним. Отвечая на вопрос Ксении Гапченко, курирующей документальное направление в этом году, о трудностях при съемке, он выделил две главные: первая заключалась в хитрости и уме сбежавшего, а вторая в источниках финансирования.
Йоханнес Виммер, впоследствии сменивший имя на Иешуа Элитцур, родился в обеспеченной и религиозной немецкой семье в 1971 г. Его дед был знаменитым скульптором. Среди его предков не было евреев, но были члены национал-социалистической партии. Вместе с братом он обучался в печально известной школе при католическом монастыре Этталь. По недавно вскрывшимся фактам, в 1980-е гг. там осуществлялись акты физического, сексуального и морального насилия над учениками. Одной из жертв был главный герой, что подтвердили близкие и священник, являвшийся одноклассником и другом братьев. Многие знакомые характеризовали его как сильную личность, стремившуюся самостоятельно преодолеть детскую психологическую травму. Смена религии во взрослом возрасте стала для него способом забыть прошлое и начать новую жизнь.
Родные отказывались рассказывать, где находится Иешуа, хотя, вероятно, знали о случае с водителем. Муж его тети говорил о радикализме натуры этого человека как о положительном качестве. Их внимательность и осторожность поражают: они старались не поддаваться на хитрые уловки и даже неохотно описывают его детство. Чтобы добиться информации режиссеру приходилось не только лгать, но и совершать неэтичные действия (например, взламывать чужую электронную почту). Однако можно оправдать это бездействием правоохранительных органов, имевших возможность законно узнать все сведения гораздо быстрее.
Лишь к концу картины появился интерпол, опередивший репортера, когда тот уже направлялся к Элитцуру. До самого кинематографиста дошли слухи о возможном звонке в полицию представителями иудейской общины в Бразилии, однако он полностью не уверен в их достоверности.
Хотя в беседах и статьях о киноленте часто обращается внимание на политическую линию, она возникает ненадолго в начале и еще раз ближе к завершению. Скорее, основная цель снимавшего и изучавшего долгие годы такой сюжет понять беглеца и его мотивы. Он последовательно работает с документами и разговаривает с людьми, постепенно добывая данные для реконструкции характера объекта исследования.
Искренность и увлеченность своим делом документалиста, сочувствовавшего дочери погибшего и сообщавшего ей о своих успехах, подкупают зрителя. Для него сопереживание и желание помочь представляют собой не последнюю причину продолжения его труда. Об этом говорит дружба между ними, сохранившаяся до сих пор. Но также прослеживается влияние современной политики на нее и ее окружение: через несколько лет общения она признавалась, что изначально не доверяла еврейскому корреспонденту.
По признанию режиссера, общение с Иешуа разочаровало его, так как он ожидал услышать раскаяние, чего не произошло. Тем не менее при первой встрече задержанный полицией относился к посетителю с интересом, вспоминая как его мать упоминала слежку за собой, и спокойно объяснял свои убеждения. Негативная реакция возникла после обвинений в убийстве от снявшего о нем кинофильм. Тогда он назвал убитого «террористом» и продолжал настаивать на исходившей от него угрозе, не осознавая содеянного. Заметим важное обстоятельство из первых минут: Абу Заки, ехавший вместе с погибшим, вспоминал отказ выстрелившего из автомата вызывать скорую. «Единственное свидетельство», согласно голосу за кадром, отличающееся от показаний обвиняемого.
Наконец, в 2015 г. убившему палестинца было назначено наказание: 15 лет лишения свободы и выплата денежной компенсации потерпевшим. Позже, по словам Фогельмана, срок был снижен до 11 из-за хорошего поведения во время заключения.
