С недавнего времени в российском обществе все чаще слышится обеспокоенное роптание. «Романтизация психических расстройств» — такова его причина. Юноши и девушки из разных уголков страны с полной уверенностью сообщают родителям о собственной подверженности паническим атакам или специфическим нервозам. Все это, разумеется, транслируется в социальные сети поклонниками популярной психологии и обретает воплощение в массовой культуре. Однако как мы к этому пришли? Чем тема психических расстройств так полюбилась современнику, и причем тут вообще кинематограф? Сейчас разберемся.
Если вы знакомы с трудами Эдгара Аллана По, то хорошо знаете, как тема психоза влилась в мейнстрим западной художественной литературы. Гений По нашел пугающую природу человеческого сознания достаточно выразительной, для того, чтобы рассказывать с ее помощью жуткие истории. В общем, как и все великое, романтизация расстройства началась с удивления. Да, читатели XIX века были чрезвычайно удивлены тем, что ужас может проистекать как раз из того мета, которое всегда казалось наиболее безопасным — нашего собственного сознания.
Эдгар Аллан По, вероятно, был непосредственно знаком со страшной силы припадками, поскольку сам почти наверняка страдал от эпилепсии. И для него состояния совершенного затмения рассудка, разумеется, оставались ужасными провалами в неизвестность. Именно во время таких провалов герои произведений По делали страшные вещи, сами о том не подозревая.
Манера написания пугающих историй, ярко описывающая психические и невротические расстройства, полюбилась многим авторам и даже стала чем-то вроде литературной традиции. Нашлось много писателей, вставших вслед за По на тропу описания наиболее пугающих, способных потрясти самые глубины души конвульсий сознания. За примерами далеко ходить не придется. Говард Филлипс Лавкрафт и Стивен Кинг с присущим им мастерством вплетают безумие в свои произведения, что, несомненно, увеличивает выразительность текста.
Итак, можно сказать, что психологическое расстройство было популяризировано как выразительный художественный образ. Такой образ позволял куда сильнее индивидуализировать персонажей, перемещая читателя в их собственные миры, порожденные помутнением. А еще он даровал авторам крайнюю творческую свободу в описании разного рода невероятных существ и феноменов. Ведь нечто, явившее себя безумцу, предстает либо причиной его безумия, либо его следствием. Все просто!
В общем, психическое расстройство изначально закрепилось как маркер литературных произведений жанра ужасов. Но история на том не остановилась. Время шло, и в условиях культуры, которая все больше и больше склонялась к сентиментальности, невозможно было избежать «эмансипации» психоза.
Главным преимуществом этого выразительного образа и по сей день остаются расширенные творческие границы и возможность как бы вживиться в героя. Современный кинематограф придал этому сентиментально-драматургическое измерение. Психологическая тема выстроила вокруг себя совершенно новый театр трагедии, обладающий оригинальным визуальным стилем, но сохраняющий в себе все те же устойчивые черты противоборства «добра» и «зла». Так в павильонах кинокомпаний родились новые жанры: психологическая драма, триллер и хоррор.
Психические расстройства позволили кинематографу рассказать зрителю новые захватывающие истории о борьбе, в которой человек остается лицом к лицу с самим собой. Общая замкнутость конфликта, не выходящего за пределы сознания одного персонажа, обострила эмоциональный отклик зрителя, сделала противостояние сторон бескомпромиссным. Ведь в борьбе с собственным безумием отступать просто некуда! Однако все большая эмансипация общества и развитие культуры терпимости создали запрос на отражение благоприятного образа человека с отклонениями. И киноделы незамедлительно ответили на этот запрос.
Проблема «романтизации» психических расстройств появляется как раз на этом этапе, ведь «чокнутым» членам нашего общества буквально возвращается человеческое лицо. Образы этих людей и их проблем в этот момент обретают тот самый флер романтической трагичности. Попытки рассказать захватывающую историю, способную отразиться в душе зрителя сочувствием, привела к составлению сложных и противоречивых образов (о характерных чертах киногероев нашего времени на сайте есть отдельная статья).
Такие герои сталкиваются на экранах со всеми трудностями простой рутинной жизни. В наш весьма спокойный век, не знавший глобальных войн и эпидемий, примирение с повседневностью стало весьма актуальной темой. Обыкновенная жизнь теперь обретает налет трагичности ввиду ее единообразия, неподлинности и коммуникационной перегруженности. На языке философов можно сказать, что создание персонажа, обладающего психическими отклонениями — это способ вновь высказаться о человеческой экзистенции, ощутить трагедию бытия в полной мере. Это способ сказать: трагедией являемся мы сами.
«Кошачьи миры Луиса Уэйна» и «Черный Лебедь» предстают хорошими примерами кино такого образца. В них фигура главного героя предстает аргументом в пользу любви к жизни, хотя сама она не способна наслаждаться ею. Это приводит зрителя к глубокому катарсису. Такие фильмы предстают инкарнацией картин о потустороннем. Они формируют образ осовремененного мистицизма, выворачивающего привычный мир наизнанку, и вбирают в себя соответствующие клише: общение с потусторонним, перемещения во времени или выход из реальности. И как новые мистики (или новые юродивые) эти персонажи внушают благоговение, сочувствие и живой интерес.
Ничего удивительного, что некоторые люди настолько проникаются подобными художественными образами, что невольно становятся их подражателями. Так проявляет себя трогательный современный романтизм. Это новый акцент, новый маркер, характеризующий далеко не только современное кино.
Плохо ли это сказывается на молодом поколении впечатлительных зрителей? Едва ли. Проблема романтизации расстройства кажется смешной, если вспомнить, что мы и сейчас становимся свидетелями куда более опасных «романтизаций». Разве сегодня перед нами не стоит проблема, например, романтизации насилия и войны? Чью-нибудь очарованность популярной драмой вряд ли можно назвать серьезным недостатком (в отличии от очарованности насилием). Тем более, если это помогает человеку обратить внимание на актуальные проблемы общества.
Такое внимание к теме психических отклонений следует назвать скорее актуализацией проблемы, нежели ее романтизацией. Это важно, поскольку люди, наконец, начинают относиться к этому серьезно. И возможно, такая актуализация поможет всем нам измениться в лучшую сторону.
